— Ты хоть понимаешь, кем ты для меня являешься? Румянец твоих щек, тепло твоей кожи, твое колотящееся сердце… — Он покачал головой. — Мне все равно не выразить это словами.

Джулия расстегнула кардиган и прижала его горячую ладонь к своей груди.

— Почувствуй, как бьется мое сердце. Это ты, Габриель, заставляешь его биться.

Он посмотрел туда, где покоилась его ладонь.

— Я намерен до конца своих дней заставлять его биться, — сказал он, а затем долго и страстно целовал ее. — Я привел тебя сюда, потому что здесь все начиналось. В ту ночь ты изменила мою жизнь. Я никогда не сумею отблагодарить тебя.

— Твоя любовь — достаточная благодарность.

Габриель нежно ее поцеловал.

Джулия оглядывалась в поисках источника музыки, но не могла его обнаружить.

— А откуда доносится музыка?

— Это маленький секрет мистера Банкрофта.

— Какая красивая.

— В ней нет и половины твоей красоты. С самого первого мгновения, когда мы встретились, вместе с тобой в мою жизнь пришла красота, — сказал Габриель, обнимая ее крепче. — До сих пор не могу поверить, что после стольких лет держу тебя в объятиях и что ты любишь меня.

— Я всегда любила тебя, Габриель. Даже когда ты меня не узнал.

Джулия прижалась головой к его сердцу, слушая, как он подпевает музыке.

Когда отзвучавшая песня сменилось другой, Габриель шепотом сообщил:

— У меня для тебя есть подарок.

— Поцелуй меня, и этого будет достаточно.

— Я осыплю тебя поцелуями, когда покажу тебе свой подарок.

Он что-то достал из куртки и подал Джулии. Это было объявление на итальянском языке, написанное на карточке из очень дорогой плотной бумаги.

— Что это? — удивилась Джулия.

— Прочти — и узнаешь, — ответил Габриель, глаза которого сияли.

Галерея Уффици во Флоренции сообщала об открытии эксклюзивной выставки редчайшей коллекции иллюстраций Боттичелли к «Божественной комедии» Данте, которая прежде никогда не экспонировалась. Далее говорилось, что коллекция временно предоставлена Галерее Уффици профессором Габриелем Эмерсоном в качестве подарка его fidanzata, мисс Джулианне Митчелл.

Джулия во все глаза смотрела на строчки объявления.

— Габриель, твои иллюстрации. Поверить не могу.

— Мое счастье сделало меня щедрым.

— А юридическая сторона? Тебе же понадобится объяснить, как иллюстрации попали к тебе.

— Мой адвокат нанял группу экспертов, и они установили владельцев коллекции вплоть до конца девятнадцатого века. Дальше — полная неизвестность. Никто не знает, кому они принадлежали потом. А поскольку эти иллюстрации всегда находились в частных собраниях, я владею ими на законном основании. Теперь у меня возникло желание показать их людям.

— Замечательно. — Джулия раскраснелась от избытка чувств и опустила глаза. — Но ты напрасно упомянул мое имя. Иллюстрации принадлежат тебе.

— Но если бы не ты, я бы ни за что не согласился их выставить.

— Спасибо, — сказала она, дотрагиваясь до его подбородка. — Я всегда думала, что эти иллюстрации должны быть доступны для любителей искусства. Пусть и другие насладятся.

— Ты научила меня бескорыстию.

Джулия потянулась к нему и порывисто поцеловала:

— А ты научил меня принимать подарки.

— Как видишь, мы стоим друг друга. — Габриель откашлялся, потом откинул прядку с ее лица. — Ты поедешь со мной на открытие выставки? Запланируем ее открытие на лето. Dottore Витали окажет нам радушный прием вроде того, что был в прошлом году, когда я ездил с лекцией.

— Конечно же, я поеду с тобой.

— Прекрасно. Быть может, мы отыщем в музее укромный уголок, где сможем…

— Ни о чем другом я и не мечтаю, профессор, — подмигнула ему Джулия.

Габриель невольно схватился за воротник своей рубашки.

— Хочешь, мы поженимся будущим летом во Флоренции? Свадьбу можно было бы устроить, пока проходит выставка.

— Нет.

Глаза Габриеля уперлись в пол, а на лице отразилось разочарование.

— Будущее лето — слишком долгий срок, — сказала Джулия. — Как насчет будущего месяца?

Он поднял на нее глаза:

— Если бы я мог, то женился бы на тебе хоть завтра. Но ты действительно хочешь, чтобы свадьба состоялась так скоро? В таком случае у нас остается совсем мало времени на свадебные приготовления.

— Мне хочется, чтобы свадьба была небольшой и скромной. Я устала жить одна. Я хочу быть с тобой. — Джулия прильнула губами к его уху. — И ты мне нужен не только затем, чтобы согревать мою постель.

Габриель что-то прорычал, после чего страстно поцеловал ее. Его губы поймали ее вздох. Какое-то время они обнимались, а когда разжали руки, Габриель спросил:

— А что будет с твоей учебой?

— В университете полным-полно женатых и замужних аспирантов. Даже если я буду видеть тебя только ночью, в постели, то и тогда мы будем видеться чаще, чем сейчас. Прошу тебя, не заставляй меня ждать.

Габриель погладил ее по щеке:

— Можно подумать, что мне ожидание дается легко. В каком месте мы проведем бракосочетание?

— В Ассизи. Для меня это всегда было значимым местом. И для тебя, насколько знаю, — тоже.

— В таком случае Ассизи, и настолько скоро, насколько это возможно. Место, где будем проводить медовый месяц, еще не определено? — Габриель вопросительно поднял брови. — Или у тебя есть особые пожелания? Может, Париж? Венеция? Белиз?

— Пока я с тобой, мне будет хорошо в любом месте.

Габриель крепко обнял ее:

— Будь ты благословенна за эти слова. Я сделаю тебе сюрприз.

Джулия опять поцеловала его и почувствовала, как внешний мир кружится все быстрее и быстрее. Потом он стал пропадать, а она млела в объятиях Габриеля.

— Я хочу еще кое-что тебе показать, — сказал он, с неохотой отрываясь от ее губ.

Взяв Джулию за руку, Габриель повел ее к старой яблоне, стоявшей на самом краю сада. Там он повернулся. Его переполняли чувства, и это было видно по глазам.

— Когда мы впервые встретились, я сорвал яблоко с этой яблони.

— Я помню.

— Яблоко символизировало мою тогдашнюю жизнь: чувственную, эгоистичную, жестокую. Я был магнитом для греха.

Габриель опустился на одно колено и достал из кармана золотое яблоко.

— А это яблоко символизирует меня нынешнего, полного надежды. И любви. — (Джулия посмотрела на яблоко, затем на Габриеля.) — До этого мужчины делали тебе предложение?

Джулия покачала головой, прикрыв рот рукой.

— Тогда я рад, что я у тебя первый. — Габриель раскрыл яблоко, словно волшебную шкатулку. Внутри, на красной бархатной подушечке, Джулия увидела сверкающее бриллиантовое кольцо. — Я хочу быть твоим первым и последним. Я люблю тебя, Джулианна. Я предлагаю тебе свое сердце и жизнь. Выходи за меня. Будь моей женой, подругой, любовницей и наставницей. Будь моей благословенной Беатриче и моей обожаемой Джулианной. — Его голос слегка дрогнул. — Скажи, что будешь моей. Навсегда.

— Да, — произнесла Джулия и заплакала.

Габриель извлек кольцо из футляра-яблока, с нежностью надел Джулии на палец и поцеловал ей руку.

— Я купил это кольцо давно, когда выбирал те кольца. Но его можно вернуть, — с грустью добавил он. — Возможно, тебе самой захочется выбрать кольца.

Джулия разглядывала платиновое кольцо с бриллиантом в два с половиной карата. Кольцо было старомодного фасона: центральный камень обрамляли мелкие брильянты. Они же, вставленные через равные промежутки, украшали весь обод кольца. Кольцо было намного крупнее и изысканнее — Джулия о таком и не мечтала, — но оно ей понравилось, потому что его выбирал Габриель.

— Я оставлю это, — сказала она. Габриель встал, и Джулия бросилась ему в объятия. — Я всегда тебя хотела. С тех самых пор, как увидела твой снимок, — призналась Джулия, заливая ему грудь слезами счастья. — Я хотела тебя, даже еще не познакомившись с тобой.

— И я хотел тебя, даже еще не зная твоего имени. Зато я узнал твою доброту. А теперь мою Беатриче я никуда от себя не отпущу.